Александр Поляков - Факел [СИ]
У самого края распласталась фигура человека в одежде, череп и руки до запястий светились серебристым светом.
– Без веревки по ходам нет смысла лазить, – сказал Васильев. – Один конец у меня в руке, а второй и потянуть некому…
Морозов остановился на безопасном расстоянии.
– Ближе подходи, не бойся! – сказал Васильев.
Морозов переступил с ноги на ногу.
– Вот так. А теперь протяни руку.
Александр сложил пальцы в кукиш и показал Васильеву.
– Что-то ты там пальцами выделываешь – не вижу! Руку давай!
Морозов вгляделся в его лицо и увидел, что у Васильева нет глаз – пустые глазницы. Было странно и неприятно видеть светящийся череп со стиснутыми зубами. Александр посмотрел на свои руки – они не светились.
– Это ерунда! – ответил Васильев на мысль Александра. – Скоро и у тебя не будет ни глаз, ни рта, ни сердца – ничего! Одни кости.
– А зачем мне твои кости? – спросил Морозов. – Суп варить или на холодец?
– Ты живой еще, Морозов, горячий… согрей меня, я прошу…
– Веревку бросай, выволоку тебя в подземный ход, там тебя согреют! – Морозов подумал о желтых шарах.
– На черта мне эти желтые сгустки! – отмахнулся Васильев. – Ты мне нужен, твое тепло. Протяни мне свою руку.
– Ноги протягиваю – хватайся!
Васильев вонзил обтянутые кожей суставы в землю перед собой и завопил:
– Ложь! Ложь! Ложь!
– Сначала ты расскажешь про мою младшую сестру, Васильев! Только не ври…
– У тебя есть сестра? Поздравляю! Только мне какое дело до ближних и дальних родственников трупов? Пусть и они сгниют вместе их выродками. Добудут то, что нужно и сдохнут!
– Обвел вас "Седой" вокруг пальца – банда ему находки стала приносить! – воскликнул Морозов.
– А ты откуда знаешь?! "Седой"… неужели он? Мой заместитель… вот змея! Константинову сказать – где же твоя веревка?…
– Там же, где и твоя…
– Что же делать?
– Ползи на голос, – предложил Морозов, – затем вставай, проклятьем заклейменный и иди! Что ты как маленький, нужно быть самостоятельным…
– Согреться бы мне, – сказал Васильев. – Одежда у тебя есть?
– Полушубок есть овчинный и термос с горячим чаем – принести?
– Неси все, что может согреть!
– От мертвого осла горячие уши – надо?
– Лучше самого осла. Уши оставь себе!
– Получишь у Пушкина, дефективный! – ответил Морозов, торопясь к выходу. – Заболтался с тобой, а у меня доклад о международном положении.
Он вылез из провала и тут же его облепили желтые шары.
– Где у вас тут столовая? – спросил Морозов. – Пора обедать!
Несколько шаров покружились около головы.
– Юмор в моем положении, – объяснил Морозов, – это гарантия ясности рассудка и недюжинного ума. Ферштеен?
Что же делать-то, подумал он. Холодильники есть, а подвоз продуктов не обеспечен. Водички бы, глоточков несколько, для начала…
Александр ощупал стены, присел на корточки и положил ладонь на пол. Сухая земля. А помнится, я по грудь был засыпан влажной землицей – где это место?…
Он прошел по ходу, ощупывая стены, несколько шаров летело за ним. Несколько раз ему встречались ходы в стороны, провалы – он туда не заходил. Везде была сухая земля и это начало тревожить. Придется, пожалуй, лазить везде, подумал он, останавливаясь у пролома в стене. Далеко только нельзя уходить.
Он залез внутрь – шары не отставали. Недалеко от входа Александр наткнулся на ложбину и пошел по ней. Она постепенно спускалась и привела его на нижний горизонт. Здесь было значительно холоднее, чем наверху, но и грунт был заметно влажнее.
Морозов опустился на корточки и прикладывал ладонь к земле вокруг себя. В одном месте земля, кажется, была даже мокрой.
Он прошел наугад и чуть не уперся лбом в каменную стену – она была сложена из крупных кусков. Сверху стекал тоненький ручеек.
Александр лизнул холодный камень.
Вода! – воскликнул он мысленно. Наконец-то!
Он снял с себя трусы и, взяв материю в горсть там, где была резинка, подставил ткань под струйку. Намочив хорошенько, он взял ткань в рот и принялся сосать.
Вода была ледяная, зубы ломило, но он, приплясывая от холода, все пил и пил вкусную жидкость.
Напившись, он пошел вдоль стены. Немцы, что ли сложили? – подумал он. Если немцы, то может еда какая-нибудь осталась – галеты, например. При отсутствии грызунов и насекомых, вполне могли сохраниться…
Он нашел пролом в стене и, запинаясь о камни, залез внутрь. Без огня здесь ничего и не найдешь, подумал он. Разве что случайно…
Морозов пошел вдоль стены уже внутри помещения и скоро наткнулся на стену, отходящую под прямым углом. Эта стена была гладкая, ровная, словно бы отшлифованная.
Под ногами был песок, встречались и камни – Александр больно ушиб пальцы и теперь прихрамывал…
Несколько раз он садился на корточки и шарил в песке, надеясь найти что-нибудь, что могло пригодиться ему в подземелье, но нашел только несколько легких прямоугольных пластинок, и тонкую, то ли палку, то ли трубку сантиметров тридцать длиной, всю в засохшей грязи.
Найденные "сокровища" Морозов обернул трусами и двинулся к выходу.
Шары разделились – одни сопровождали юношу, устроившись у него на плечах, другие ждали у ложбины.
Морозов выполз наверх и у пролома изнутри насыпал горку камней и такую же – снаружи.
Он сел на пол у пролома и принялся рассматривать находки, пробовать на зуб, постукивать по ним ногтем и костяшками пальцев.
Пластинки были из какого-то пластического материала. Александр посмотрел одну на просвет и ахнул – она светилась желтым цветом. Он пытался взглянуть на нее, поднеся к шарику, но он улетел из-под рук. И тогда он встал во весь рост и посмотрел на пластинку при свете пролетавших желтых шаров. Несомненно, это был янтарь.
Александр вспомнил, что обещал привезти янтарь Лолке, и сердце пронзила острая боль. Как они, без меня, подумал он, вздыхая. Ждут и не знают, что я тут застрял… один, в темноте, почти без одежды – без карты лабиринта выйти можно только случайно…
Морозов взвесил на руках странную легкую палочку и решил, что нужно ее отмыть. Человеческие предметы в лабиринте придавали уверенность, что люди здесь бывали, значит, где-то мог быть и выход.
Он сложил стопкой янтарные пластинки на полу и опять полез в провал. Хорошо бы, если бы это оказалась трубка – можно было бы пить через нее воду.
Александр уже неплохо ориентировался около воды: он довольно быстро нашел камень с острым краем, выкопал продолговатую ямку и зарыл палочку во влажную землю.
Так грязь быстро сойдет, подумал он, расхаживая туда-сюда в нетерпении. Хорошо бы трубочка оказалась… без трусов как-то неудобно перед шарами… я все-таки человек интеллигентный, не какой-нибудь полинезиец.
Он разрыл землю и извлек палочку, которая оказалась белой трубочкой с отверстиями.
– Флейта! – воскликнул он вслух. – И как же она здесь оказалась? Фарфоровая, похоже, а грязь внутри так просто не выйдет…
Он отложил флейту в сторону и принялся строить небольшую ванночку.
Шары висели у него над головой и давали кое-какую подсветку.
"Сандро стоит на мостовой, – переделывал он на ходу слова песни, – шары висят над головой. Быть может он волшебник злой – он улететь им не дает. Ха-ха-ха! Так он, наверное, в плену и шарики, конечно – тоже. А им так нужно в вышину, да, к солнышку поближе!"
– Не в складушки, ни в ладушки, – пропел он, – поешь… меду… из кадушки!
"Купи мне шарик желтый, – запел он громко, – не знаю для чего, я ветру шарик кину, пусть он несет его! Быть может там его судьба, где нет тебя, где нет меня. Где нету никого, тирьям-пам-пам-пам-пам! Ча-ча-ча!"
Он поднялся.
– То, что вы освещаете мне место работы – хорошо, – сказал он, дрожа от холода. – Но было бы просто здорово, ребята, если бы вы принесли сюда круг колбасы и батон хлеба!
Шары сорвались с места и унеслись наверх. Морозов побрел следом.
– Малосильная команда, – сказал он, вылезая в проход. – Колбасу еще дотащат, а хлеб точно уронят!
Он ходил туда-сюда, согреваясь и обдумывая репертуар.
Конечно, думал он, вначале большой концерт для энергетиков. Это просто необходимо, хотя бы из вежливости – "Светить всегда, светить везде, до дней последних, донца. Светить! И никаких слюней! – вот лозунг мой, и солнца!" Гвозди – это не то… за металл здесь – секир башка!
Он несколько раз бегал вниз, проверял, как отмокает инструмент и, наконец, вылез наверх с чистенькой и беленькой внутри и снаружи, флейтой.
Александр попробовал извлечь звуки, и тут его ждало разочарование: флейта не звучала. "Граната оказалась не той системы"…
Воздух, что ли, здесь другой, подумал Морозов, поглядывая на шары. Флейтист срывает концерт по заявкам – сначала будет большой шум, крики "Сапожник!", а потом побьют…
Он полез вниз, к источнику, испить воды и в одиночестве пережить горечь поражения.
